– Тогда куда ты так торопишься?

Действительно, куда? Я же решила, что моя жизнь Ника не касается, и отступать не желаю! А еще хочу снова поцеловать Влада, чтобы стереть из памяти совсем другой поцелуй.

– У тебя есть план получше? – спрашиваю я.

– Останемся здесь, – предлагает он.

– Здесь?! В салоне?

Он обводит рукой кабинет:

– Нет, прямо здесь.

– Я не уверена, что это нормально…

Пытаюсь все-таки сползти с кушетки (Как я вообще на нее вскарабкалась?), но парень делает полшага вперед и оказывается между моих колен. От неожиданности я едва не заваливаюсь назад, поэтому инстинктивно цепляюсь за плечи Влада. Глаза парня вспыхивают, улыбка становится шире, и отстраняться он, кажется, не собирается.

– Воу! Полегче! – говорю я.

– А нужно полегче? – интересуется Влад и целует меня.

Сильно, крепко, прикусывая нижнюю губу. Это ничуть не напоминает легкие прикосновения Ника, которые постепенно распаляли во мне желание, это больше похоже на нападение. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на поцелуе Влада, распробовать, прочувствовать…Но у меня ничего не получается! Объятия парня не зажигают, более того, я начинаю задыхаться от такого напора. А в следующую минуту вскрикиваю от боли, когда он прикусывает кожу на шее.

Поэтому от следующего «поцелуя» я уворачиваюсь и упираюсь ладонями ему в грудь.

– Я не уверена, что мы можем…

– Не волнуйся, Вета-крошка, – перебивает меня Влад, – это мой салон, поэтому нам никто не помешает. К тому же тут хорошая звукоизоляция, так что если хочешь, можешь пошуметь.

Пошуметь?!

Словно в ответ на мое недоумение парень прижимается бедрами к моим бедрам, и я могу ощутить его стояк.

– Влад, я не хочу шуметь! – заявляю твердо.

Быстрый секс в кабинете татуировщика совсем не соответствует моим представлениям о первом разе. И сейчас я даже не уверена, что хочу делать это с Владом. Точнее так: я с каждой минутой все больше убеждаюсь в том, что не хочу.

А вот он меня не понимает, или делает вид:

– Не любишь шуметь? Ну хорошо. Сделаем это тихо.

Его ладони забираются под мою футболку в попытках стянуть ее с меня, но я перехватываю его запястья. Тогда он старается расстегнуть мои джинсы и получает по рукам. Мир тут же переворачивается, и я с коротким криком оказываюсь на кушетке, а парень – на мне.

От удара затылком перед глазами резко темнеет, хотя с потолка по прежнему льет яркий свет, и по всему телу мгновенно растекается гадкий, липкий страх. Потому что мы здесь одни, потому что уже слишком поздно, потому что, если верить ему, меня даже никто не услышит.

– Влад! Я не хочу, – смотрю ему прямо в глазах, но в них теперь только раздражение и лихорадочный блеск. – Отпусти меня.

– Зачем ты тогда сюда пришла?

– Я пришла к тебе. Просто пообщаться.

Это правда, от и до. Потому что кроме Омельчина и Катьки у меня в Москве больше никого нет.

– Пообщаться? – Влад выходит из себя. – Тебе сколько лет?! После того как мы вчера лизались в парке, и ты бросила меня ни с чем, ты пришла ко мне просто пообщаться?

– Я думала, что между нами что-то есть, – бросаю зло, пытаясь сбросить его с себя.

Я действительно так думала.

Я была счастлива.

А теперь от осознания своей глупости хочется плакать.

– Так и есть! Не ломайся, – приказывает Влад. – Ты такая секси, Вета. Поверь, нам будет хорошо.

В последнем я очень сомневаюсь.

Как же я могла так ошибиться?

Он склоняется надо мной, и я расслабляюсь, позволяя ему расстегнуть молнию на моих джинсах.

– Послушная крошка, – усмехается Влад. – Совсем другое дело!

Смотрю на светильник на потолке и считаю до десяти. До десяти не получается, потому что он задирает мою футболку и больно щипает за сосок. Тогда я сжимаю зубы и со всей силы бью коленом в самую чувствительную точку на теле мужчины.

Вой Влада едва не заставляет оглохнуть, но я уже спрыгиваю с кушетки и выбегаю за дверь.

– Сука! – рычит он.

Я слышу за спиной шум, и это подталкивает меня ускориться, бежать изо всех сил. По длинном коридору, мимо пустой стойки администратора, подальше отсюда.

Пульс колотится в висках, я задыхаюсь, но скатываюсь с высокого крыльца, едва не свернув шею. Спотыкаюсь на последней ступеньке и лечу вперед. Вот только упасть мне не позволяют, перехватывая сзади за талию, прижимая к груди.

И тогда меня накрывает настоящей паникой. Потому что продолжения нашего «общения» с Владом я совсем не хочу.

– Пусти! – кричу, брыкаясь и царапаясь. Но меня перехватывают мертвой хваткой, а потом в сознание ударяет низкий голос Ника:

– Вета, что здесь происходит?

Я перестаю не только вырываться, я забываю дышать. Делаю вдох, а выдоха не получается, потому что я запрокидываю голову и вовсю таращусь на сводного братца. С этого ракурса он перевернутый, но это определенно Омельчин.

Мы замираем, так и смотрим друг на друга, будто видим впервые. Он хмурится, а я…

Меня накрывает желанием разревется от радости и облегчения. Вместо этого я все-таки со свистом выдыхаю, изворачиваюсь в сильных объятиях и утыкаюсь лицом ему в плечо.

Я не плачу, нет.

Я просто дрожу. Так, что зуб на зуб не попадает.

И цепляюсь за Ника, как за спасательный круг.

– Что случилось? – повторяет он свой вопрос, на этот раз мягче.

Но у меня не получается выдавить из себя ни слова. Потому что я думала… Нет, я явно не думала, когда шла сюда!

– Ты кто? – спрашивает Влад за моей спиной, и я замираю, деревенею, несмотря, на то, что объятия Ника согревают, а его ладонь успокаивающе поглаживает меня между лопаток.

– Я ее брат, – отвечает он, и сейчас в его голосе столько стали, что кажется, что им можно ранить. – А кто ты?

– Я ее друг.

Самоуверенный ответ стоящего на крыльце Влада выводит меня из ступора, в который я благодаря ему и впала. Я вскидываю подбородок и натыкаюсь на его широкую дружелюбную улыбку. И как я не поняла, что он такой… Такой! Как он вообще может улыбаться после того, как пытался меня…

– Вета, глупышка, ты чего убежала? Это была шутка.

– Шутка?! – я задыхаюсь, потому что во мне кончается воздух вместе со словами.

– Сразу бы сказала, что не играешь в подобные игры. Потому что у меня создалось совсем другое впечатление, когда ты заперла нас в свободном кабинете.

По словам Влада понятно, что я не просто дура, которая «сама придумала, сама обиделась, я – шлюха».